Скифы были свободным (очень свободным) союзом не имевших письменности кочевых скотоводов, которые бродили по степям Центральной Азии в течение примерно тысячи лет. Большая часть информации о них известна от горстки древних историков, вроде Геродота и Страбона. Еще есть несколько упоминаний в индуистских текстах – не так уж и много. В период расцвета скифы жили по всей Понтийской-Каспийской степи и за ее пределами – от сегодняшней Украины до Маньчжурии. Они обслуживали срединную часть Шелкового пути, богатели за счет работорговли, разработали особый художественный стиль и оставили цивилизации легенды о кентаврах и амазонках... и все, пожалуй.

Современные исследователи отмечают, что термин «скиф» был использован древними писателями для обозначения самых разных степных всадников, никак не связанных, но имеющих несколько общих черт в образе жизни и языке. Геродот утверждал, что скифы прибыли из восточных степей, где безуспешно воевали с близкородственными массагетами. В связи с этим скифские племена мигрировали на запад, переправились через реку Аракс и в течение 30 лет вытеснили киммерийцев (которые мигрировали в Ассирию и бесчинствовали там). Будучи опытными наездниками и лучниками, скифские племена распространились по всему региону и проводили время, устраивая набеги на македонские и персидские поселения.

Через несколько десятилетий такой жизни в 530 году до н.э. персидский царь Кир Великий послал предложение руки и сердца правительнице массагетско-скифской орды Томирис. Когда она отвергла его предложение, Кир разбил лагерь на реке Сырдарье и начал строить лодки. Томирис это не понравилось, и она предложила Киру сойтись в честном бою в дне пути от реки на открытой местности (идеально подходящей для атак конницы). Кир принял вызов и покинул лагерь со своими лучшими воинами. Зная, что скифы не знакомы с опьяняющим эффектом вина, царь оставил в лагере огромное количество алкоголя под охраной небольшого отряда. Основные силы скифов во главе с сыном Томирис Спаргаписом разгромили лагерь, но, празднуя победу, напились вина, после чего были перебиты вернувшимся Киром. Спаргапис покончил с собой. Узнав о катастрофе, Томирис объявила тактику персов «нечестной» и повела на них вторую волну атаки. В завязавшейся битве Кир был убит, а его армия разгромлена. Томирис приказала найти тело персидского царя, обезглавила его и опустила голову в чан с кровью в знак символической мести. Об этом повествуют записи Геродота. На самом деле все могло быть не так захватывающе.

В 513 году до н.э. основательно раздраженные персы под командованием лично Дария Великого вновь вторглись в скифские земли, на сей раз с армией в 700 тысяч человек. Так как у скифов не было полей и городов, которые нужно защищать, они пользовались большими пространствами и подвижностью конницы, мудро не вступая в открытый бой. Конные лучники просто нападали на медленную колонну, уничтожали отставших и неповоротливые обозы. Геродот сообщает, что в какой-то момент большой скифский лагерь наконец-то выстроился для битвы, но вдруг раздался громкий возглас, и скифы ускакали, погнавшись за зайцами. Дарий, должно быть, сказал что-то вроде «Да эти ребята нас ни капельки не уважают!» Сильно поредевшее войско Дария в конце концов вышло к Волге. Там оставшиеся без еды и припасов разочарованные персы повернули назад и вернулись в свою империю, не солоно хлебавши. А скифы продолжили развлекаться набегами на границы.

Археологические находки в больших погребальных холмах, которые называются курганы (кроме них скифы ничего не строили), говорят о том, что около 470 года до н.э. вождь Ариапиф (так его звали греки, настоящее имя неизвестно) смог объединить множество скифских племен и провозгласил себя «царем». Его преемники правили скифами до 340 года до н.э., когда династия была свергнута великим Атеем (еще одно греческое имя). По словам Страбона, объединив все скифские племена между Дунаем и дельтой Дона, Атей вскоре вступил в конфликт с Филиппом II из Македонии. 90-летний Атей был убит в бою в 339 году до н.э., и его царство распалось. Десять лет спустя сын Филиппа Александр снова сразился со скифами и выиграл решающий бой на реке Сырдарье, окончательно обезопасив границы. После этого греки смогли двинуться на юг, навстречу славе. Вскоре после этого расхрабрившиеся кельты вытеснили скифов с Балкан. Есть подозрение, что в горах всадники не так успешны, как в степи.

В то же время несколько скифских племен (ныне известных как индо-скифы) под предводительством царя Мая мигрировали на юго-запад в Бактрию, Согдиану и Арахозию. Во время правления Азеса II в 35 году до н.э. они серьезно потеснили индо-греков в Пенджабе и Кашмире. Тем не менее Азес был последним индо-скифским царем, и вскоре после его смерти индо-скифы были захвачены кушанами, а затем парфяне вторглись с запада, и упоминания о скифах исчезли из индийских источников.

На западе в степях Крыма и Украины остальные скифские племена еще три века жили по-прежнему: скакали верхом и грабили. Иногда они даже основывали города, например, Неаполь Скифский (возле современного Симферополя) был крупным торговым центром крымских скифов. Но экспансия Римской империи испортила скифам всю малину. Готы оттеснили сарматов от римской границы, а те в свою очередь ринулись на земли скифов, хотя это была скорее ассимиляция, чем завоевание. В середине III века готы разграбили Неаполь Скифский, и на этом скифскому царству официально пришел конец (хотя римляне и греки имели неприятную привычку называть любых степных кочевников скифами. Например, Приск, византийский дипломат, постоянно называл скифами воинов Аттилы).

Таким образом, скифы исчезли, оставив на память о себе лишь курганы, разбросанные по всей степи. Невзрачные бугорки для простых кочевников, огромные «царские» курганы для вождей и великих воинов; эти последние были не просто кучей грязи над телом, а состояли из слоев дерна, окружавших центральную камеру; дерн нужен был для того, чтобы на нем в загробной жизни паслись лошади, захороненные вместе с умершими. В одном из таких курганов археологи нашли более 400 лошадиных скелетов, образующих геометрический рисунок вокруг умершего вождя. Не только лошадей убивали вместе со знатным скифом. Его подданные и вассалы также получали сомнительную привилегию сопровождать умершего в загробный мир. Самый большой из курганов высотой с шестиэтажный дом и более 90 метров в ширину у основания. Довольно продвинутая постройка для каких-то наездников-варваров.

Согласно записям Геродота, на скифский обряд погребения стоило посмотреть. Присутствующие на похоронах пронзали стрелой свою левую руку (разумеется, не правую, которой натягивали тетиву), резали себе руки и грудь, а иногда даже отрезали часть ушей. В годовщину похорон некоторых вождей 50 лошадей и 50 рабов убивали, потрошили, а затем насаживали на колья вокруг кургана, так, чтобы мертвые рабы сидели на мертвых лошадях. Такие запоминающиеся мероприятия, возможно, легли в основу греческих легенд об амазонках. Во многих курганах (около двадцати процентов) в низовьях Дона и Волги захоронены женщины, одетые в боевые доспехи и вооруженные луками и мечами «словно они были мужчинами». Несмотря на то, что настоящими амазонками они не были, это доказывает, что среди скифов, действительно, было немало женщин-воительниц, таких например, как легендарная Томирис.

Если так, этим воительницам следовало быть очень крепкими духом, ведь обычаи скифских воинов наводили ужас на их цивилизованных соседей. Небритые и татуированные скифские конные лучники обычно были вооружены коротким композитным луком с зазубренными стрелами, оставлявшими рваные незаживающие раны. Кочевники смачивали наконечники стрел смесью змеиного яда, разложившейся крови и конского навоза, чтобы обеспечить раненому скорую смерть. Согласно преданиям, после битвы скифы пили кровь убитых врагов, а затем обезглавливали их – только сделав это, они могли претендовать на свою долю трофеев. В то время как первая традиция (пить кровь) была довольно широко распространена среди варваров, вторая, определенно, встречалась редко. Скальпы мертвых врагов украшали уздечки, щиты и колчаны. Черепа особенно доблестных (по скифским понятиям) врагов покрывались позолотой и использовались в качестве кубков на торжествах.

Скифы вызывали такой ужас у греков, что вдохновили их на создание мифов о кентаврах, полулюдях-полуконях, вооруженных смертоносными стрелами. Ученые полагают, что библейский пророк Иеремия говорил именно о печально известных скифских всадниках, когда предупреждал израильтян, что на них снизойдут воины, которые «жестоки и не имеют никакого милосердия, голос их шумит, как море, и несутся они на конях, убивая всех». Кстати говоря, у скифов тоже был пантеон богов, но слишком религиозным этот народ назвать нельзя. Заветы их богов, кажется, были менее строгими, чем те, что высекали на каменных скрижалях.

Конечно, кроме скальпов и черепов после битвы оставались и трофеи. Скифы часто захватывали золото и серебро во время набегов на персов и македонцев, а также получали в обмен на рабов. Скифские мастера знали толк в дизайне. Особенно им удавались животные – волки, олени, грифоны, барсы, орлы, и, конечно, лошади – изображенные в момент смертельной схватки. Животные всех видов появлялись в большинстве их работ: на керамике, бронзовых изделиях, высеченных из камня идолах и других предметах (иногда спокойные, иногда сцепившиеся в бою). Оба варианта изображений часто появлялись на брошах, ремнях, шлемах, серьгах, ожерельях, браслетах и других безделушках, найденных в курганах.

Существует множество теорий (это вообще основной продукт жизнедеятельности ученых) о причинах упадка и исчезновения скифов. Некоторые ученые предполагают, что они постепенно стали переходить к оседлому образу жизни, жениться на женщинах из близлежащих районов и отказались от скотоводства и грабежей. Несколько курганов конца III века содержат печи — символ домашнего очага. Да при одной мысли об этом любой настоящий скиф перевернется в гробу. Другие теории предполагают, что скифов заставила осесть длительная засуха или лошадиная чума. Третьи уверены, что исчезновению скифов способствовало их пристрастие к алкоголю (помните Спаргаписа?), так как пастбища стали использоваться для выращивания зерновых.

Как бы то ни было, скифы определенно оживили унылые ландшафты степей Восточной Европы, установив стандарт чистого варварства и кровожадности, к которому появившиеся позже сарматы, гунны, монголы, Тимуриды и казаки могли только стремиться.