Дает +1 науки и +1 золота соседним клеткам с престижем «притягивающий» без улучшений. Бонус увеличивается до +2 науки, +2 золота, +2 производства для соседних клеток с престижем «потрясающий» без улучшений.
Исторический контекст
Начиная с промышленной эпохи природные заказники из мест увеселения богатой публики превратились в важные экономические и стратегические объекты. Так, в XIX веке Британская империя разбила два ботанических сада: один, в лондонском округе Кью, открылся в своем нынешнем виде в 1840 году, а другой, в Сингапуре, — в 1859 году. Они служили не только для прогулок на свежем воздухе: здесь также велись научные исследования и выводились новые сорта сельскохозяйственных культур, которые предполагалось выращивать по всей империи. Охотничьи угодья вроде Грюневальда превратились в общественные парки для отдыха берлинских заводских рабочих, а в заповедниках при храмах могли медитировать не только священнослужители, но и все желающие. Это еще раз показывает, насколько редким и ценным ресурсом становится природа для современного человека. Теперь заповедники — это не только место сохранения дикой природы для нужд науки, искусства и религии, но и убежище, где можно хотя бы ненадолго спрятаться от современного мира с его заводскими гудками, бесконечными расписаниями и смартфонами.
Дает +1 науки и +1 золота соседним клеткам с престижем «притягивающий» без улучшений. Бонус увеличивается до +2 науки, +2 золота, +2 производства для соседних клеток с престижем «потрясающий» без улучшений.
Исторический контекст
Начиная с промышленной эпохи природные заказники из мест увеселения богатой публики превратились в важные экономические и стратегические объекты. Так, в XIX веке Британская империя разбила два ботанических сада: один, в лондонском округе Кью, открылся в своем нынешнем виде в 1840 году, а другой, в Сингапуре, — в 1859 году. Они служили не только для прогулок на свежем воздухе: здесь также велись научные исследования и выводились новые сорта сельскохозяйственных культур, которые предполагалось выращивать по всей империи. Охотничьи угодья вроде Грюневальда превратились в общественные парки для отдыха берлинских заводских рабочих, а в заповедниках при храмах могли медитировать не только священнослужители, но и все желающие. Это еще раз показывает, насколько редким и ценным ресурсом становится природа для современного человека. Теперь заповедники — это не только место сохранения дикой природы для нужд науки, искусства и религии, но и убежище, где можно хотя бы ненадолго спрятаться от современного мира с его заводскими гудками, бесконечными расписаниями и смартфонами.